Неточные совпадения
—
Настоящих господ по запаху узнаешь, у них запах
теплый, собаки это понимают… Господа — от предков сотнями годов приспособлялись к наукам, чтобы причины понимать, и достигли понимания, и вот государь дал им Думу, а в нее набился народ недостойный.
Варвара по вечерам редко бывала дома, но если не уходила она — приходили к ней. Самгин не чувствовал себя дома даже в своей рабочей комнате, куда долетали голоса людей, читавших стихи и прозу.
Настоящим,
теплым, своим домом он признал комнату Никоновой. Там тоже были некоторые неудобства; смущал очкастый домохозяин, он, точно поджидая Самгина, торчал на дворе и, встретив его ненавидящим взглядом красных глаз из-под очков, бормотал...
Пока человек идет скорым шагом вперед, не останавливаясь, не задумываясь, пока не пришел к оврагу или не сломал себе шеи, он все полагает, что его жизнь впереди, свысока смотрит на прошедшее и не умеет ценить
настоящего. Но когда опыт прибил весенние цветы и остудил летний румянец, когда он догадывается, что жизнь, собственно, прошла, а осталось ее продолжение, тогда он иначе возвращается к светлым, к
теплым, к прекрасным воспоминаниям первой молодости.
Собственно для ссыльной колонии неудавшийся опыт пока может быть поучителен в двух отношениях: во-первых, вольные поселенцы сельским хозяйством занимались недолго и в последние десять лет до переезда на материк промышляли только рыбною ловлей и охотой; и в
настоящее время Хомутов, несмотря на свой преклонный возраст, находит для себя более подходящим и выгодным ловить осетров и стрелять соболей, чем сеять пшеницу и сажать капусту; во-вторых, удержать на юге Сахалина свободного человека, когда ему изо дня в день толкуют, что только в двух днях пути от Корсаковска находится
теплый и богатый Южно-Уссурийский край, — удержать свободного человека, если, к тому же, он здоров и полон жизни, невозможно.
Его силом не удерживали: напитали, деньгами наградили, подарили ему на память золотые часы с трепетиром, а для морской прохлады на поздний осенний путь дали байковое пальто с ветряной нахлобучкою на голову. Очень
тепло одели и отвезли Левшу на корабль, который в Россию шел. Тут поместили Левшу в лучшем виде, как
настоящего барина, но он с другими господами в закрытии сидеть не любил и совестился, а уйдет на палубу, под презент сядет и спросит: «Где наша Россия?»
А между тем, отдохнувшая и почувствовавшая у себя под ногами живую,
настоящую почву, Любка стала хорошеть с необыкновенной быстротою, подобно тому как внезапно развертывается после обильного и
теплого дождя цветочный бутон, еще вчера почти умиравший.
— А крестьяне покудова проклажались, покудова что… Да и засилья
настоящего у мужиков нет: всё в рассрочку да в годы — жди тут! А Крестьян Иваныч —
настоящий человек! вероятный! Он тебе вынул бумажник, отсчитал денежки — поезжай на все четыре стороны! Хошь — в Москве, хошь — в Питере, хошь — на
теплых водах живи! Болотце-то вот, которое просто в придачу, задаром пошло, Крестьян Иваныч нынче высушил да засеял — такая ли трава расчудесная пошла, что теперича этому болотцу и цены по нашему месту нет!
Октябрь уж начался, и признаки осени выказывались довольно явственно. Несколько дней сряду стояла переменная погода, солнце показывалось накоротке, и ежели не наступили
настоящие холода, то в воздухе уже чувствовалась порядочная сырость. Тянуло на север, в печное
тепло, за двойные рамы, в страну пирогов с грибами и держания языков за зубами… Хорошо там!
И так, почти до ужина, поблескивая зоркими, насмешливыми глазами, старый Кожемякин поучал сына рассказами о прошлых днях.
Тёплая тень обнимала душу юноши, складные рассказы о сумрачном прошлом были интереснее
настоящего и, тихонько, незаметно отводя в сторону от событий дни, успокаивали душу музыкою мерной речи, звоном ёмких слов.
Вдруг она исчезла. Исчезло все: улица и окно. Чьи-то
теплые руки, охватив голову, закрыли мне глаза. Испуг — но не
настоящий, а испуг радости, смешанной с нежеланием освободиться и, должно быть, с глупой улыбкой, помешал мне воскликнуть. Я стоял, затеплев внутри, уже догадываясь, что сейчас будет, и, мигая под шевелящимися на моих веках пальцами, негромко спросил...
Это была она, знаменитая дива… С высоты колосников можно было видеть маленькую женскую фигурку, кутавшуюся в
теплый платок. Ее появление на сцене вызвало
настоящую бурю аплодисментов. Говорить о том, как поет Патти, — излишне. Особенно хороши были дуэты с Николини. Увы! нынче уж так не поют…
У этой
настоящей компании были облюбованы свои
теплые местечки, где и катилось разливное море: в одном месте ели, в другом играли в карты, в третьем слушали арфисток и везде пили и пили без конца.
Ставили начерно приисковую контору и
теплый корпус для промывки золота; тут же устраивалась дробильная машина с конным приводом, и золотая дудка превращалась в
настоящую шахту.
— Чего разговор? Разговор
настоящий… хозяйственный. Век живи — век учись. Нарочно мастера себе из городу привозил, чтобы мне одну штуку наладил, понимаешь —
теплую… Козет называется.
— Знамое дело, какие теперь дороги! И то еще удивлению подобно, как до сих пор река стоит; в другие годы в это время она давно в берегах… Я полагаю, дюжи были морозы — лед-то добре закрепили; оттого долее она и держит. А все, по-настоящему, пора бы расступиться! Вишь, какое
тепло: мокрая рука не стынет на ветре! Вот вороны и жаворонки недели три как уж прилетели! — говорил Глеб, околачивая молотком железное острие багра.
Спокойствие, тишина, простор,
тепло,
настоящий письменный стол, собственные постели, домашняя кухня, пироги…
Все шло отлично; но тут случилось нечто совершенно не предусмотренное. Из дому я не захватил ничего съестного и теперь испытывал муки
настоящего голода. Раньше мне не случалось голодать никогда, и я не подозревал, какая это ужасная вещь. А дома чай со сливками, разные вкусные «постряпеньки», наконец, целый обед… Чтобы утолить голод, я пил воду, но это не помогало. Вода в реке была
теплая и с каким-то травяным привкусом. Николай Матвеич посматривал на меня и загадочно улыбался.
И вот перед этими людьми встает вопрос: искать других небес. Там они тоже будут чужие, но зато там есть
настоящее солнце, есть
тепло и уже решительно не нужно думать ни о сене, ни о жите, ни об огурцах. Гуляй, свободный и беспечный, по зеленым паркам и лесам, и ежели есть охота, то решай в голове судьбы человечества.
И вот однажды, совсем неожиданно, в бухту вошел огромный, старинной конструкции, необыкновенно грязный итальянский пароход «Genova». [«Генуя» (итал.).] Случилось это поздним вечером, в ту пору осени, когда почти все курортные жильцы уже разъехались на север, но море еще настолько
тепло, что
настоящая рыбная ловля пока не начиналась, когда рыбаки не торопясь чинят сети и заготовляют крючки, играют в домино по кофейням, пьют молодое вино и вообще предаются временному легкому кейфу.
«Вот влюбиться бы, — думала она, потягиваясь, и от одной этой мысли у нее около сердца становилось
тепло. — И от завода избавиться бы…» — мечтала она, воображая, как с ее совести сваливаются все эти тяжелые корпуса, бараки, школа… Затем она вспомнила отца и подумала, что если бы он жил дольше, то, наверное, выдал бы ее за простого человека, например, за Пименова. Приказал бы ей выходить за него — вот и все. И это было бы хорошо: завод тогда попал бы в
настоящие руки.
Аян взял тоненькую костяную пластинку. Сначала он увидел просто лицо, но в следующее мгновение покраснел так густо, что ему сделалось почти тяжело. Быть может, именно в полустертых тонах рисунка заключалась оригинальная красота маленького изображения, взглянувшего на него
настоящими, живыми чертами, полными молодой грации. Он сделал невольное движение, словно кто-то
теплой рукой бережно провел по его лицу, и засмеялся своим особенным, протяжным, горловым, и заразительным смехом. Пильчер сказал...
Ну-с, попал я таким стрелковым порядком в Крым. Крым, знаете, да и вообще юг, это
настоящее гнездо всех шатунов и аферистов; кто раз побывал там, того уж непременно опять туда потянет.
Тепло, море, горы, красота, деньги кругом шалые. Оттого там всегда так и кишит бездельный народ.
— Да, прекрасная погода. Теперь май, скоро будет
настоящее лето. А лето не то, что зима. Зимою нужно печи топить, а летом и без печей
тепло. Летом откроешь ночью окна и все-таки
тепло, а зимою — двойные рамы и все-таки холодно.
Он был в тот день не один; впрочем, его редко можно было застать одного. У него сидела какая-то приказная строка, со старушечьим сморщенньм лицом, ястребиным носом и беспокойными глазами, совершенно истасканное существо, недавно служившее в
теплом местечке, а в
настоящее время находившееся под судом. Держась одною рукою за галстук, а другою — за переднюю часть фрака, этот господин следил взором за Степаном Петровичем и, подождав, пока усядутся гости, проговорил с глубоким вздохом...
Бугров (кашляет). На мое имя, только-с… Абрам Абрамыч приказал передать, что жить можете тут сколько вашей душе угодно, хоть до Рождества… Переделочки тут кое-какие будут, ну да они вам не помешают-с… А ежели что такое, и во флигель можете перебраться… Комнат много, да и тепло-с… Он приказал еще спросить-с, не желаете ли вы продать мне, то есть на мое имя, шахты? Шахты ваши-с, Анна Петровна… Вот не желаете ли в
настоящее время продать их? Цену хорошую дадим…
— Значит — «заволжска кокура, бурлацкая ложка,
теплый валеный товар»… Еще что вашей милости потребуется? — ввернул в ответ любимовец, подбоченясь и еще задорней тряхнув светло-русыми,
настоящими ярославскими кудрями.
Но в одной только Франции они имели некоторый успех: польская эмиграция свила в Париже
теплое для себя гнездо, существующее, как известно, и в
настоящую пору.
Первый
настоящий страх, от которого шевелились мои волосы и по телу бегали мурашки, имел своей причиной ничтожное, но странное явление. Однажды, от нечего делать, ехал я июльским вечером на почтовую станцию за газетами. Вечер был тихий,
теплый и почти душный, как все те однообразные июльские вечера, которые, раз начавшись, правильной, непрерывной чередой тянутся один за другим неделю-две, иногда и больше, и вдруг обрываются бурной грозой с роскошным, надолго освежающим ливнем.
Навстречу солнцу ползет темная, свинцовая громада. На ней то там, то сям красными зигзагами мелькает молния. Слышны далекие раскаты грома.
Теплый ветер гуляет по траве, гнет деревья и поднимает пыль. Сейчас брызнет майский дождь и начнется
настоящая гроза.
Дело стояло еще за тем, что у Керасивны не было такой
теплой и просторной шубы, чтобы везти дитя до Перегуд, а день был очень студеный —
настоящее «варварское время», но зато у Дукачихи была чудная шуба, крытая синею нанкою. Дукач ее достал и отдал без спроса жены Керасивне.